Истории азиатско-американских евреев на сцене демонстрируют разнообразие и богатое наследие
ЛОС-АНДЖЕЛЕС (AP) - Мать Давида Чюй - представительница длинной линии литовских евреев; его отец - иммигрант из Гонконга. Большую часть своей жизни 42-летний житель Южной Калифорнии чувствовал, что он «никогда полностью не принадлежал ни к одному миру».
Это понял всего несколько лет назад, когда оказался в комнате с восемью людьми, которые были азиатами и евреями.
«Мы не как масло и вода, которые не смешиваются», - сказал он. - «Азиатские евреи - это как части пазла, которые соединяются, и они создают действительно интересные индивидуальные картинки».
Чюй является продюсером шоу под названием «Что мне делать со всем этим наследием?», которое представит 14 истинных историй, демонстрирующих уникальный, часто малоизвестный опыт азиатско-американских евреев.
Сценическое представление - это сотрудничество между The Braid, компанией по рассказыванию историй, которая выделяет еврейский опыт, и The LUNAR Collective, основанной в 2020 году и единственной национальной организацией для азиатско-американских евреев. Чюй занимает должности в обеих группах.
Шоу пройдут до 9 июня в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и через Zoom. Май отмечает празднование как азиатско-американского, так и еврейского американского наследия.
Истории захватывают богатое разнообразие среди азиатско-американских евреев, субъекты в возрасте от 12 до 75 лет. В постановке нет сцен, реквизита или костюмов. Она оживляет эти истинные истории с трогательными моментами, юмором, романтикой, музыкой и, прежде всего, надеждой и радостью, - сказал Чюй.
«Это похоже на хороший образец того, каким является азиатско-американский еврейский опыт».
Ассошиэйтед Пресс провел интервью с четырьмя людьми, представленными в постановке. Вот их истории.
На несвязанной фотографии Лейла Чомски - Чомски, 23 года, из Нью-Джерси, которой было сложно совместить свою любовь к корейской поп-музыке или K-pop со своей ортодоксальной еврейской верой. (Лейла Чомски через AP)
Лейла Чомски, 23 года, Нью-Джерси
Родилась во Вьетнаме матери и ашкеназскому еврейскому отцу из Канады, Лейла Чомски была выращена ортодоксальной еврейкой. В 14 лет она влюбилась в корейскую поп-группу BTS.
«К-поп песни говорили мне, потому что они говорили о том, что нужно работать усердно, чтобы добиться успеха, и иметь интеллектуальную независимость», - сказала она.
Чомски размещала видео с K-pop на Instagram и одевалась как звезды K-pop, надевая мини-юбки, сапоги высокого каблука и обрезанные топы. Ее новая личность противоречила ее ортодоксальным еврейским ценностям.
«Это заставило меня чувствовать себя потерянной, грустной и больной», - сказала она, описывая свое бессилие от того, что не может полностью принять свои азиатские и еврейские идентичности. «Я проводила много времени в слезах, молясь Богу».
Когда Чомски было 18 лет, и она ехала на автобусе со своей матерью из Нью-Джерси в Нью-Йорк, она сказала себе, что если увидит знак от Бога в ту секунду, она изменит свою жизнь. На знак, она увидела билборд с улыбающимся лицом раввина и словами: «Сделай мицву (хороший поступок). Это правильно».
Чомски восприняла это сердечно. С помощью своего раввина она разобралась, как делиться своими видео K-pop в социальных сетях, не нарушая свою веру. Она перешла на длинные юбки и платья. Она перестала петь и танцевать на публике.
«Я находила способы гордиться своим еврейским наследием», - сказала она. - «Я поняла, что мне нужно быть частью своего еврейского сообщества и праздновать свое еврейство, а не стыдиться его. Помирить свои азиатские и еврейские стороны все еще сложно. Я пытаюсь найти свой путь».
Марьям Чишти, со-продюсер и автор «Что мне делать со всем этим наследием?» позирует в среду, 22 мая 2024 года, в Лос-Анджелесе. (AP Photo/Ashley Landis)
Марьям Чишти, 26 лет, Нью-Йорк
Еврейская мать Марьям Чишти из Верхнего Вест-Сайда Манхэттена; ее отец - мусульманин из Кашмира. Ее родители решили воспитывать ее мусульманкой и еврейкой.
Когда ей исполнилось 11 лет, родители Чишти сказали ей, что у нее будет два церемониала взросления - бат-мицву и одно, в котором она произносила Шахаду - мусульманское исповедание веры.
«Меня раздражало, что мне приходилось работать вдвое, подготавливаясь к обоим церемониям», - сказала она. - Но это помогло ей увидеть сходства между иудаизмом и исламом».
«Обе религии не только поклоняются одному Богу, но и диеты похожи, учения те же. Я начала видеть слияние этих верований в себе. И когда я чувствовала связь с Богом, это было как мусульманка, так и еврейка».
Иногда в доме также происходили моменты слияния, когда празднование Праздников Преподобных иногда сливалось с Рамаданом. Ее отец приготовил специальное блюдо из баранины на Пасху. Но для Чишти было сложно объяснить свои множественные идентичности другим.
«Вы никогда не чувствуете себя достаточно для всех и не чувствуете себя полностью комфортно в еврейском или азиатском пространстве», - сказала она. - «Мне часто приходится разбираться, сколько карт я собираюсь показать - индийские, азиатские, межверовые, еврейские, мусульманские. Это был процесс понимания того, что я могу быть только самой собой, и этого должно быть достаточно».
Лулу Фэрман, писатель для «Что мне делать со всем этим наследием?» позирует в среду, 22 мая 2024 года, в Лос-Анджелесе. (AP Photo/Ashley Landis)
Лулу Фэрман, 75 лет, Лос-Анджелес
Лулу Фэрман родилась в Калькутте, Индия, в ортодоксальной еврейской семье. Еврейская миграция в город началась в конце XVIII века, когда купцы из Ирака и Сирии пришли в то, что тогда было центром британского Раджа. Они основали сообщество, которое стало центром торгового диаспоры багдадских евреев в Азии.
Семья ее отца была из Багдада; семья матери - из Восточной Европы. У нее было традиционное еврейское воспитание, но ее часто встречали с удивлением, когда она представлялась индийской еврейкой.
«У меня есть друзья, которые говорят мне, что не знали, что в Индии есть евреи», - сказала Фэрман. - «Но я не знала, что во Вьетнаме есть евреи. Так что мы все узнаем что-то новое».
В спектакле история Фэрман изображает ее сострадание, качество, которое возникло в бедном городе, где она выросла, и продолжается до сих пор через ее добровольную работу в Лос-Анджелесе. Фэрман узнала, что мать женщины, играющей ее в спектакле, жила в трех дверях от нее в еврейском районе Калькутты.
«Мне пришлось сдерживать слезы, когда услышала об этом. Это казалось нереальным и судьбоносным».
Фэрман сказала, что нашла свое призвание в жизни, помогая другим.
«Теперь я чувствую себя комфортно в своей коже. Когда смотрю в зеркало, мне нравится человек, которого вижу».
